Российский журналист Владимир Снегирев пишет:
Расскажу в этой связи одну историю, которая случилась в далеком 1991 году.
Дело было вблизи афганского города Кундуз (кстати, на днях захваченного талибами). Мои коллеги британские фронтовые журналисты Рори Пек, Питер Джувенал и я заканчивали свое долгое путешествие по афганскому северу в поисках наших военнопленных. Оставался последний адрес, местечко Ханабад, где местный полевой командир Амирхан, как мы знали, удерживал у себя нашего парня Гену Ц. Гена этот был так долго в плену, что женился здесь на афганке, работал шофером и при встрече с нами возвращаться домой отказался. Закончив с ним трудный разговор, мы уже хотели двигать дальше, к реке Пяндж, к нашей границе, но тут появился моджахед с «калашом» и велел нам предстать пред очами Амирхана.
Британцы мои сразу напряглись, так как знали, что командир этот из т.н. «непримиримых», то есть из тех, для кого любой «неверный» подлежит наказанию. Но что делать, пошли…
Амирхан сидел за пустым письменным столом. Белоснежный платок на шее. Чалма. Холеные руки перебирают четки. Смотрел на нас немигающими властными глазами. Сразу обратился ко мне:
- Так вы русский?!
Отпираться было бессмысленно: снаружи, за стеной, только что закончилась встреча с Геной.
Теперь этот Гена-Ибрагим тоже робко зашел сюда, заметно трепеща при виде своего властелина.
Я кивнул.
- Но если вы - русский, значит…
Он сделал паузу и, четко разделяя слова, завершил:
- …Значит мы должны убить вас.
Оппа!
На всю оставшуюся жизнь я запомнил те минуты.
Рори Пек, как обычно, выступал в роли переводчика. Это он перевел с пушту слова Амирхана:
- Значит, мы должны убить вас.
Было видно, как трудно дались ему эти слова.
-Мы должны убить вас потому, что вы, русские, беспощадно уничтожали наших детей и женщин. Вы разрушили нашу страну!
Рори переводил. Я понимал, что крыть нечем, но пытался что-то пояснить:
-Война давно закончена. И я не воевал с вами. Я не солдат, а журналист.
Однако эти слова не произвели на Амирхана ни малейшего впечатления.
Пауза, которая последовала за этим, казалась длинной, как сама жизнь.
Надо сказать, во время нашего долгого путешествия Рори Пек тоже не раз упрекал меня за ту войну, мы порой чуть не до драки схватывались с ним. А сейчас британец вдруг говорит:
-Он не солдат. Он не сделал ничего плохого Афганистану.
Амирхан и его слова оставил без внимания. Кивком головы и властным жестом руки он указал своим моджахедам сначала на меня, потом на дверь.
«Духи», стоявшие позади нас, сняли с предохранителей свои автоматы. Один из них тыкнул мне стволом в спину – мол, выходи.
В комнате продолжала висеть нехорошая тишина.
Но тут мой британский друг сделал неожиданный шаг:
-Тогда убейте и меня…
Амирхан кивком головы и таким же повелительным жестом, каким указывал на меня, показал своим моджахедам сначала на Рори, потом на дверь.
Тогда и Питер – вот уж неожиданность – тоже встал рядом с Рори.
В глазах у «духа» мелькнуло удивление, кажется, он не ожидал такой солидарности. Британия всю войну поддерживала моджахедов против советской армии. А тут такое…
Нас вывели наружу, поставили у стены полуразрушенной электростанции.
Сказать, что тогда было страшно, я не могу. Страшно бывает потом, когда все заканчивается, и ты невредимым возвращаешься домой. Накрывает тебя потом.
Амирхан тоже вышел наружу. Поднял свою холеную руку и поочередно показал пальцем сначала на меня, потом на Рори и Питера.
-Да, мы должны убить вас!... Тебя, тебя и тебя…
Сказать, что тогда было страшно, я не могу. Страшно бывает потом, когда все заканчивается, и ты невредимым возвращаешься домой. Накрывает тебя потом.
Амирхан тоже вышел наружу. Поднял свою холеную руку и поочередно показал пальцем сначала на меня, потом на Рори и Питера.
-Да, мы должны убить вас!... Тебя, тебя и тебя…
Стоим, ждем. Чем все кончится?
-…Но законы афганского гостеприимства не позволяют нам сделать это. А потому немедленно убирайтесь!
На деревянных ногах мы отошли от стены. Сели в «уазик», на котором приехали сюда. Почему, черт подери, шофер так возится, заводя мотор? Почему так медленно едет машина? Оглядываться нельзя.
Еще долго мы спинами ощущали холодок стволов их автоматов.
Я часто и с волнением это вспоминаю. Вы говорите: «пиндосы», «гейропейцы». А ведь я этим британцам обязан своей жизнью. А наши пленные – своим освобождением.
И не знаю до сих пор: смог бы сам поступить точно так же?
-…Но законы афганского гостеприимства не позволяют нам сделать это. А потому немедленно убирайтесь!
На деревянных ногах мы отошли от стены. Сели в «уазик», на котором приехали сюда. Почему, черт подери, шофер так возится, заводя мотор? Почему так медленно едет машина? Оглядываться нельзя.
Еще долго мы спинами ощущали холодок стволов их автоматов.
Я часто и с волнением это вспоминаю. Вы говорите: «пиндосы», «гейропейцы». А ведь я этим британцам обязан своей жизнью. А наши пленные – своим освобождением.
И не знаю до сих пор: смог бы сам поступить точно так же?
Поддержать сайт - ваша помощь важна
Блог в соцсетях:
Твиттер Вконтакт Фейсбук Гуглоплюс Ютуб Инстаграм livejournal
Блог в соцсетях:
Твиттер Вконтакт Фейсбук Гуглоплюс Ютуб Инстаграм livejournal
