Держава нас не защищала

17 доносов написали жители Горловки Донецкой  области на директора  музыкально-спортивного клуба "Нова Січ", фронтмена группы "Фата моргана", известного местного предпринимателя Игоря Романа. В плену он был свидетелем жестокого убийства женщины, и перенес истязания, от которых можно сойти с ума.

Для родного города Игорь Роман сделал немало добрых дел – его бард-фестивали превращали Горловку в культурный центр, благотворительными концертами в свое время наслаждался, среди прочих, будущий террорист Безлер (как один из заслуженных "воинов-интернационалистов"), а выпускники школы боевых искусств, которую создал Роман, прославляли Горловку, становясь чемпионами и членами сборных команд.

Его предками были люди пяти национальностей, но Роман с детства считал себя украинцем. За любовь к украинскому языку местные называли бизнесмена "нациком". Но он утверждает, что это прозвище не считалось ругательным, и только с началом "русской весны" превратилось в опасное для жизни.

Игорь Роман долго не хотел рассказывать о том, что пережил в плену, но ничего не забыл. О горловском гестапо, созданном "афганцем" Игорем Безлером, "донбасском патриотизме", блатных и нищих, которые создавали "Новороссию" - Игорь Роман рассказал в интервью "Обозревателю".

Многие в Донбассе стали считать себя патриотами Украины только после Майдана, а когда вы осознали себя украинцем?

Я украинец столько, сколько себя помню (говорит на украинском языке). Родился в Белой Церкви, но с 1 года проживаю в Горловке и первый анекдот, который я запомнил - был о кацапе и хохле, где первый находился в нелицеприятной ситуации. Это говорит о том, что окружение себя осознавало не кацапами однозначно. Мы жили в самом центре города, во дворе все говорили на суржике, а все окрестные поселки пользовались практически чистым украинским языком.

Но в Донбассе все время культивировался свой, так называемый - донбасский патриотизм, возвеличивали воинов-интернационалистов (к ним относился и Бес) и ветеранов Великой Отечественной. И, несмотря на это, многие жители Донбасса на подсознательном каком-то уровне ощущали себя украинцами. До той весны в городе было много проукраинских людей.

Тем не менее, горловчане рассказали, что вас и до той кровавой "русской весны" считали националистом – вы не ощущали себя белой вороной?

Да, называли меня "нациком" - за мою "Нову Січ", за мой украинский язык, но я проводил много культурных мероприятий, пытаясь это изменить, занимался культурным просветительством. Да и после ЕВРО-2012 к Украине (в Донбассе) стало изменяться отношение – это было очень заметно.

Мы 2013-й год встречали в Авдеевке, как ивент-компания проводили праздник в двухэтажном ресторане, который сейчас уже разбомбили, и каждый развлекательный блок завершали словами: "Слава Украине!". Публика была разная – и интеллигенция, и маргиналы – но все кричали нам в ответ: "Героям слава!". После ЕВРО-2012 это уже потихоньку становилось нормой.

А почему же тогда на Донбассе произошло то, что произошло?

А потому что держава нас не защищала.

Я впервые решил уехать из Горловки в апреле, когда увидел по ТВ следующий сюжет. Наконец-то Турчинов посылает войска на восток, идет огромная колонна - танки и БТРы, давая надежду. И вдруг – на пути колонны появляются какие-то лысые братки: "Шо вы сюда приехали? Идите на! (три буквы). И БТРы послушно разворачиваются и уезжают… Какие-то блатные уроды с во-о-от такими шайбами (показывает руками размер физиономии "урода"), разворачивают колонну украинских военных! Да их можно было просто пинком отогнать на обочину, а они прогоняли вооруженных людей. Так что когда мне тут говорят, в Киеве: "Вот, вы там в Донбассе не защитили.." Я им отвечаю: "В Киеве на Майдане была вся Украина, и вся Украина защищала вас".

Вдруг в Горловке в апреле откуда-то взялись сотни российских флагов, пацанчики с рюкзаками бегали по городу и говорили: "А че? Где тут у вас ма-а-га-азин, где тут вода-ачки можно взять?" (подражает российскому акценту)". Наводнили всю Горловку. До тысячи человек привезли из Белгорода, Ростова - автобусами. Они стояли во дворах вокруг исполкома, и я видел, как им по спискам деньги выдавали, а потом они бегали, искали водку.

Меня в городе все знали, и знали, что у меня такая привычка приветствовать словами "Слава Украине". А тут – 1 мая – я иду, а навстречу - работник паспортного стола, который за небольшую благодарность помогал моим спортсменам быстро делать загранпаспорта, и с которым знакомы сто лет. И он мне вдруг отвечает со злобой: "Какая тебе тут Украина?"

И когда меня взяли в плен..

Только синоним слова "обмануть" был нецензурный. Это был ГРУшник с позывным Лапа.

На ваш взгляд, насколько долго готовилась оккупация?

За полгода примерно (до начала событий) в городе начали появляться новые люди. Митинги за Россию организовывала исполкомовская сотрудница, рыжая женщина с хищным лицом, которая появилась за полгода до начала этих событий – приехала из Севастополя и устроилась на маленькую должность. И таких тут было много - внедренных людей. И таких, которые долго работали в России и вдруг стали возвращаться в город. Как мой бывший кочегар Саша - он тоже вернулся в Горловку за полгода до начала оккупации и демонстративно начал носить повсюду футболку с гербом СССР.

Как вы оказались в плену?

Уехав в апреле, я к маю все-таки вернулся в город по просьбе городского головы Евгения Клепа – получил заказ сделать озвучку на их мероприятии, посвященном так называемой Великой Победе. После митинга, который закончился возле исполкома, я вошел внутрь, чтобы выдернуть провод, и меня окружили человек 12. "Руки!" Четверо подошли вплотную, а другие держали на прицеле. "Хлопцы, что случилось?" "Руки, сказал!". Вижу, что очень разозлены. Но в глазах страх – боятся.

Тогда у них в Мариуполе произошла неудача, и они ждали, что будет отпор и в Горловке.

Вообще, у меня мелькали мысли "замочить" быстро двух-трех человек перед тем, как меня убьют. Потому что я уже знал, что Рыбака (местного депутата – прим.ред) убили и он перенес жуткие пытки. Но удержала мысль, что со мной же тут рядом еще два хлопца – звукача. И я подумал, что если я дернусь, то и хлопцам крышка.                                                                                       

Надели наручники за спиной, а на голову кулек. Хотели рот заклеить скотчем, но мне повезло – он закончился. "Ну ладно – будет сильно орать, засунете ему в рот (тут был матерный синоним) грязный носок". И потому я старался не кричать, а мычать, когда меня били. Кулек на моей голове был с засохшей кровью и другими, сорри, выделениями, какого-то другого человека. Плохо пахнущий кулек, в котором до меня кого-то убивали…

Отвели в проходную комнату. Сказали, что на меня 17 доносов. И из клуба моего донос, и из больницы, где я лечил свои больные колени, и от таксистов... Я же всюду, куда ездил, проводил просветительскую работу – говорил: "Что это за безобразие? Что за подонки с оружием появились у нас?" При Януковиче за год мне город задолжал около 40 тысяч гривен – за озвучку, которую мы и так за копейки делали. Договоры есть, а денег нет – такая ситуация. А после Майдана начали помаленьку рассчитываться, деньги появились. И вдруг пришли какие-то пацаны с автоматами – и нашей хозяйственной деятельности давай мешать. В общем, много было таких, кто запомнил мои слова, и на меня донес.

Автором одного из доносов был тот болван, который хотел над городской милицией повесить флаг "ДНР", а его Крищенко (начальник местной милиции – в то время – прим.ред) подсрачником скинул с козырька. Когда я лечился – наши пути с ним пересеклись. Он на растяжках лежал с переломами, был национальным героем, к нему много приходило людей.

Вы общались с этим "героем Новороссии"?

Он все выспрашивал у меня:

"Товарищ директор, скажите, а когда спортсмены будут защищать Донбасс?".

"А зачем? Спортсмены должны соревноваться"

"Да-а, какой-то мутноватый у нас директор", - делал вывод "герой Новороссии".

И вот, когда меня арестовали - повели меня в комнату на первом этаже горисполкома, откуда все вышли. "Нам надо на совещание, а ты мочи, пока не расколется" - был дан приказ, и я услышал голос пожилого человека, которого с кульком на голове я не мог видеть: "Милый человек, я не хочу тебя бить, ты, пожалуйста, лучше сам все расскажи". По голосу я понял, что это уже был не ГРУшник, а "ДНРовец", который меня уговаривал.

Наверное, это раньше был нормальный человек, с каким-то ценностями… Пока не началась в городе истерика: "Идут правосеки, будут нас убивать-насиловать". И пока этот исполком мешками не обложили. Несколько раз он меня слабенько ударил. А потом забежали все другие и стали мочить все вместе. Но повезло, что мою физиономию решили для телевидения оставить чистой (хотели снимать сюжет о поимке важного "правосека"), и потому по лицу меня не били, только милицейскими палками сзади. Спрашивали: "Где ваши точки?" и "Где ты прячешь "Правый сектор"?

После возвращения из плена так выглядела спина Игоря Олеговича.

Там был такой с кличкой Радикал.

Я думаю, что Камазом они звали моего Сашу-кочегара.

Сдал меня Саша кочегар, который лет 10 назад у меня работал в спортклубе - был великим "советоманом", все мне рассказывал, "сколько чугуна выдавали на душу населения в Советском союзе". А я ему приводил другие примеры - Финляндии, Польши, и говорил: "Чем раньше страна убежала от Советского союза, тем лучше она живет".

Обычно, когда мне говорили на это, что мы же "незалежные", я отвечал обычно, что, к сожалению, мы все еще очень зависимые, несвободные. Кочегар Саша был парень неплохой, ответственный. Только больной на голову советской темой. Когда он раньше наведывался в Горловку, рассказывал о том, как ему в России живется: хорошо там работать - говорил, а тут покупать (потому, что цены в Украине-то ниже, чем в РФ).

И вот я слышал, как Саша обещает привезти мою жену, узнать наш адрес и доставить. Я уже думал, что сейчас привезут мою Наталочку, и тут слышу – минут через 20 - женщину тащат, бьют, и она плачет. Думаю: "Ну все, Наталочку тянут. А у нее зрение – минус 12, сейчас ударят по голове один раз, и все". И тут мне повезло на чужом горе - слышу по голосу – не моя: "Не убивайте, у меня двое детей".                                              

Ее били довольно долго в соседней комнате, потом притащили двух студенток, на которых она показала, и их тоже били. "Вы, с.., хотели, чтобы нас убивали?" "Нет, мы не знали, что в тех газетах, нам дали по 50 гривен, нам все равно". "Жить хотите?" "Хотим-хотим!" " Тогда будете нам докладывать, что узнаете - про горловских нациков".

А в чем же боевики обвиняли всех этих женщин?

Они провинились тем, что раздавали газеты. Студенток довольно быстро отпустили, и я услышал, как женщина, которая говорила, что у нее двое детей, сказала, что главной у них была Людмила Петровна. И потом так артистично она ее вызванивала, что я аж удивился: "Людочка, есть разговор, но не по телефону".

И вот, слышу, снова тащат женщину… Как потом выяснилось, она руководила распространением газет, в которых не было ничего радикального: там говорилось, что с приходом России не наступит рай, будут закрыты шахты, никто инвестировать в Донбасс не будет. Притащив эту женщину, они начали сразу ее сильно бить, не задавая вопросов... Тут скотч уже нашелся и рот заклеили. Было слышно, как после каждого удара она мычала, а потом царапала по паркету ногами...

Много человек били ее одновременно – руками и ногами.

И моего пасынка, который у нас работал диджеем, тоже забрали в подвал. И там, пока он был, страшно били мужа той – первой - женщины, у которой двое детей, пока он не потерял сознание. Пасынок рассказывал, что когда его вели по подвалу, он видел кучу оружия, боеприпасов и все свободные углы были залиты запекшейся кровью.

И когда я лежал на полу, я слышал, как в подвале включают – то ли болгарку, то ли дрель, и сразу после этого раздавались страшные крики – не знаю чьи.                      

В этом здании была хорошая слышимость? Как вели себя чиновники горисполкома? Они же тоже слышали? И не вмешивались?

Думаю, слышали. И во время всех этих пыток туда-сюда бегали какие-то девчонки, и я слушал, как они флиртуют, обмениваются шутками, прекрасно понимая, что тут убивают.

Радикал все время читал какие-то прокламации – пару раз он ко мне подходил, приставлял пистолет и щелкал курком. И  через матюки: "Ты понимаешь, что ты против народа пошел?

Пока били, я все молился, я греко-католик, и читал "Отче наш". С молитвой легче все переносится. Сказал себе: "Боже, делай со мной все по своему усмотрению", и стало сразу легче.

Допрашивая меня, они говорили: "Ты везде орал "Слава Украине". А я не отрицал, но спокойно объяснял им, что я орал, но сам по себе, и они зря только со мной теряют время, потому что ни с "Правым сектором", ни с другими организациями я не связан.

А Бес к вам лично "попытать" не приходил?

Нет, но я помню его, как местного афганца и директора кладбища. Как-то, после концерта, который я устраивал местным "воинам-интернационалистам", мы с ним даже выпивали где-то в буфете, но знаком я не был.

Это продолжалось около 2 суток: меня ставили к стенке, и начинали бить. Потом ты падаешь, и тогда уже на полу тебя мочат. Я думал уже, что пойду по дороге Володи Рыбака… Когда неождинанно повели меня в ту комнату, где раньше женщину убивали, и посадили на стул. До этого за двое суток не сажали ни разу. Голос: "Выходите". Все вышли, и тогда только с меня сняли кулек. Увидел перед собой мужчину:

У меня с собой был гонорар и пенсия, около 6 тысяч – это они украли. Я ответил: "Ну я же понимаю - на революцию" денег надо много". Тут возникло взаимопонимание (Игорь Олегович смеется). Пошел разговор на тему: "А еще пару тысяч долларов сможешь дать?" Пообещал, что пособираю по родственникам, и тогда мне разрешили лечь на матрас. А под утро даже разрешили снять проклятые наручники, которые очень больно давили.

На следующий день пришел за мной мой тренер - многократный чемпион СССР по боксу, заслуженный тренер Украины, и тогда я понял, что меня все-таки отпустят. Перед этим со мной 

И о том, что нам обязательно надо быть с Россией и Китаем. Рассказывал он мне это, рассказывал...  "Ты понял?" "Понял". А потом, уже в дверях, говорит: "Я понял, что ты враг".

На следующий день мы с семьей выехали в шортах и без вещей. Мы понимали, что нас все знают и на вокзале, если увидят с чемоданами, могут просто сдать. Поэтому, соблюдая конспирацию, я взял с собой только микрофоны. Договорился с друзьями из Харькова, что если им позвонят, то я им везу на продажу микрофоны, и продаю за 2 тысячи долларов - которые Ивану обещал дать "на революцию".

С тех пор моя семья в расстрельных списках, мне часто передают оттуда приветы.

Как думаете, что помогло выжить?

Может, фестиваль афганской песни – в 2010-2011 году я его проводил, и по-минимуму для них сделал звук. Мы тогда сидели в буфете, так же, как с вами сейчас, и они были благодарны, в том числе, наверное, и Безлер. Много бесплатных мероприятий делал для города, и когда попал в плен,  за мою жизнь просили много людей - там и отдел культуры, и "афганцы", и городской голова просил - Клеп.

Я считаю, что его несправедливо обвиняют: я бы не сказал, что он там сильно кого-то сдавал или агитировал, он сам тогда был в заложниках. А где в это время держава была?! Где были наши войска?!

Моя жена - известная ведущая, пошла по знакомым музыкантам. В то время Волочкова выступала в Донецке.

Какие выводы вы сделали для себя после всего пережитого?                     

Убедился – насколько брехливой была советская пропаганда, и что российский народ - это рабское племя. Чье слово ничего не стоит. Что-то он тебе пообещает, а потом: "Та то ж я по пьянке…".

Рабский и безжалостный. Когда меня уже собирались отпустить, та женщина, которая все флиртовала с палачами, когда я попросил у нее чаю, весело говорит: "Ой.. Ну прямо у нас тут гестапо какое-то"- им казалось, что так поступать с людьми нормально.

Но виновата в сдаче Донбасса в первую очередь власть – и местная, и киевская. Виновата безнаказанность!.. Если бы посадили тех людей, которые разожгли этот огонь, если бы спецслужбы сработали, так бы не удалось России раскачать Донбасс.

В газетах донецких олигархов неимоверные истории о зверствах бандеровцев рассказывались все годы так называемой независимости. Наши люди не знают, что такое быть свободными – в головы вбиты советские стереотипы... Всю жизнь их обманывали фальшивой историей. Навязывали мысль, что зря развалили Советский Союз. "Вот потому вы, ребята, так плохо живете, что проклятые бендеровцы разорвали экономические связи..". Внушали, что от распада СССР им живется худо, но почему тогда местным олигархам живется все лучше и лучше? Им не приходило на ум задать этот вопрос.

Пугали людей распятыми мальчиками... 

Это и беда наших людей, и вина…

Но и представители новой власти тоже хороши – в том, что не сделали выводы… Я верил, что пришел Порошенко, чтобы когда-то в учебниках истории написали, что пришел герой и поднял Украину, как Гавел в Чехии (пришел с чемоданчиком, и ушел с чемоданчиком), или - как Валенса в Польше…И все еще надеюсь, что Порошенко не выберет тупиковый путь…

Когда вернется Донбасс? И вернется ли?

Я думаю, России так или иначе крышка, и Донбасс вернется. Обязательно. Только не так быстро, как бы нам хотелось. Пока наша власть будет терпилами перед Путиным, конечно, не получится вернуть Донбасс.

Никогда российская армия не выигрывала битв, не имея численного преимущества. Я же служил в Советской армии и знаю ей цену. Закидывать трупами – вот их способ победы. 

А у нас народ уже формируется. И людей которые хотят быть свободными, становится все больше.                         

А как сделать, чтобы в Донбассе побольше людей захотело стать свободными?

Людям должна поступать нормальная информация. И еще важно, чтобы люди видели, что преступление карается законом.

Фронтмен группы "Фата моргана" Игорь Роман. Фото - Татьяны Заровной.